Арсен Исламов: McDonald’s в стране — знак для инвесторов, что здесь можно делать бизнес
— Можно ли исследовать уход McDonald's вне политического контекста? Речь об аресте Кайрата Боранбаева — есть версия, что, будь он на свободе, компания быстро нашла бы альтернативных поставщиков и все было бы нормально.
— Чтобы ответить на тот вопрос, надо понять, как и почему появился McDonald's в Казахстане. Факт в том, что в России эта сеть работала с 1990 года. Я, будучи ребенком, там побывал — [в первом российском McDonald's] на Пушкинской площади. Это шок, стресс, что-то новое, что концептуально меняло правила игры общепита. В Казахстане McDonald's появляется в 2016 году. И появился он в Казахстане только потому, что в России были отлаженные производства, логистические маршруты, отбор и обучение персонала, работа с недвижимостью и управление этой недвижимостью. И только поэтому в Казахстане появился Макдоналдс. У России появился запас по производству салата, булочек, тех же котлет, из-за которых все началось. И, имея вот эти ресурсы, бизнес-сообщество Казахстана сказало, в данном случае в лице господина Боранбаева, оно приняло такое бизнес-решение: почему бы не заняться этим? И в тот момент все благоволило этому.
Хотел бы отметить, что на месте Боранбаева мог быть любой другой бизнесмен. Вход в McDonald's не обеспечивался какой-то принадлежностью к элите, к правящей семье или еще что-то. У тебя есть деньги, компетенции, ты готов рискнуть — пожалуйста, занимайся. По этому принципу McDonald's по всему миру раздает франшизы.
Теперь ситуация сводится к чему? В свете войны, происходящей между Россией и Украиной, McDonald's уходит из России. Поскольку практически все обеспечение McDonald's в Казахстане — за исключением разве что булочек и каких-то салатов — было российским, оно теперь продолжается, но уже не под маркой McDonald’s.
Сейчас мы в новостях видим, как демонтируют вывески. Ну, хорошо, вывеску демонтировали, но оборудование осталось, какие-то наработки остались и люди, которые там работали, тоже остались. Так что мое персональное мнение — будь владельцем Боранбаев или не Боранбаев, уход McDonald's из Казахстана вслед за Россией логичен. Потому что Казахстан — слишком близкий и зависимый от России сосед.
Конечно, проработка альтернативных маршрутов, о которых говорилось — в частности, были слухи, что мясо будет поставляться из ОАЭ, Турции и других регионов — в целом это все просчитывается, это чистая математика. Надо понимать, что McDonald's – это рестораны быстрого питания с низкой маржинальностью и с большим объемом. И вот каждый тенге, каждый цент, каждый рубль дополнительного удорожания выводит McDonald's из этой ценовой категории. И они перестают быть конкурентными в этом рынке. Поэтому считаю, что связывать с персоной Боранбаева закрытие McDonald's не совсем корректно. То есть причины немножко лежат в другой плоскости.
— Многие говорят, что у McDonald's какие-то невероятные, космические стандарты. И что именно в этом проблема: нет казахстанских производителей, которые могли бы сейчас быстро, плавно и безболезненно заменить российских поставщиков. Вы можете подробно рассказать, что за космические стандарты, и правда ли, что они такие?
— Говорить, что стандарты космические, наверное, не правильно. Но то, что они выше ГОСТ либо технических условий, — очевидно. Недавно была встреча бизнеса с представителями McDonald's и Министерства сельского хозяйства, и по ее результатам Минсельхоз заявил, что у McDonald's «завышенные» стандарты. McDonald's – это та компания, которая задает свой стандарт по всему миру. И говорит: «Да, у вас есть свои государственные стандарты с вашими санитарными и другими требованиями. Но мы поднимаем эти стандарты абсолютно на новый уровень». Как я уже ранее сказал, весь бизнес McDonald's строится на эффекте масштаба. То есть котлета для гамбургера должна с минимальной маржинальностью выходить с мясокомбината. Слышал, что McDonald's озвучивал цену порядка 1900 тенге за 1 кг фарша. Булочки должны быть однородными, состав должен быть понятен, прозрачен. И так далее.
Кто проводит сертификацию заводов, которые производят котлеты? Это проводят не госорганы и даже не Казахстан — это из Европы приезжает комиссия и заглядывает на этом мясокомбинате в каждую щелочку.
Так вот, чтобы весть этот проект был окупаем, выпуск этих котлет должен быть каким-то безумным по объему. То есть на наш внутренний казахстанский рынок, пусть 20 млн населения, а из них 43% - в сельской местности, то есть остается больше 10 млн. Это все считается на бумаге. То есть люди, которые принимали решение, сказали: «Да, действительно, не имеет какого-то экономического смысла проходить сертификацию от McDonald's. Окей, это бизнес, ничего личного».
Если мы будем углубляться в сами стандарты, то те котлеты, которые продаются в Казахстане в McDonald's, не сертифицированы по стандарту халяль. Это факт. Да, в них не содержится свинина, но отсутствие свинины не делает котлету автоматически халяльной. На это тоже хотелось бы обратить внимание. Скорее всего, мы получали эти котлеты из российских заводов, в том числе есть информация, что какие-то объемы были переброшены к нам из белорусских заводов.
Хотелось бы сказать, что в Украине McDonald's не закрылся. Если у них что-то идет не так, то они получают поставки напрямую, условно говоря, из Польши, Словакии или Венгрии. В этом плане там все в порядке.
В целом, конечно, идея сделать производственную площадку по полуфабрикатам для McDonald's в Казахстане — достаточно неплохая. Потому что у нас есть достаточно немаленький рынок – порядка 60 млн человек, если мы говорим про Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан и когда-нибудь однажды Туркменистан. Хотел бы обратить внимание на такой момент, что можно сравнить появление франшизы McDonald's в Казахстане с такой штукой – феномен «канарейка в шахте». Шахтеры спускаются в шахту, берут с собой канарейку. До тех, пор пока канарейка поет, то все в порядке. Как только она замолкает — это значит, что уровень метана повысился и нужно срочно покинуть шахту.
Я не знаю, насколько хороша эта аллегория, но в моем представлении наличие франшизы McDonald's в стране – это знак для других инвесторов, что в этой стране можно делать бизнес, что это цивилизованная страна с понятным предсказуемым законодательством, с работающей системой суда, с достаточным количеством человеческих ресурсов и прочее. То есть в целом для имиджа страны наличие франшизы McDonald's – это очень хорошо.
Сейчас, например, в России, отсутствует McDonald's. Его отсутствие – не самая большая проблема для репутации страны. Казахстан пошел следом — мы в одной лодке, скованные одной цепью. И никуда эти 7500 км общей границы мы деть не можем. Будь у нас в Казахстане 60 млн человек, наверное, такой вопрос не стоял бы.
— Судя по комментарию Минсельхоза, в целом были подвижки в создании новых логистических цепочек, государство планировало помогать проходить этот аудит и т.д. Но сами производители не особо стремятся, потому что это большой риск. Сейчас они все производство наладят под стандарты McDonald's, а потому вдруг выяснится, что чего-то не хватает. Экономически это не совсем выгодно. Все так и есть, Минсельхоз здесь не лукавит?
— В целом нельзя упрекнуть Минсельхоз в какой-то лжи. Они принимают участие в переговорах так или иначе. Они действительно хотят понять проблему. Минсельхоз, как уполномоченный орган государства в сфере проведения политики в АПК, в этом заинтересован. Но конечное решение принимает бизнес. Владелец франшизы McDonald's.
Честно сказать — я очень сильно сомневаюсь, что есть какие-то пути возвращения именно франшизы McDonald's. Для понимания: сама компания McDonald's не инвестировала в Казахстан, наверное, ни копейки. Есть определенные бизнесмены, которые захотели этим заниматься. Они прошли определенную процедуру due diligence (оценки рисков. — Прим. DN). McDonald's сказал: «Окей, ребята, с вами можно иметь дело». Всё. Вместе с McDonald's пришли очень высокие стандарты. Я извиняюсь, но такого туалета, как в McDonald’s, мы найдем не в каждом ресторане Алматы или Астаны. В любое время там можно приобрести одинаковые гамбургеры. У хозяйки на кухне сегодня одни котлеты получились, завтра — другие. А мы знаем, что McDonald's — это всегда McDonald’s.
Конечно, мы понимаем и очень сильно ценим усилия Минсельхоза, но у него есть и более важные проблемы: в ветеринарии, в животноводстве, в кормопроизводстве, в экспорте. Mcdonald's на слуху, потому что его знают во всем мире. Но если мы начнем углубляться в системообразующие детали, то там, наверное, надо больше каких-то волевых, понятных и предсказуемых решений, которых лично я жду от Минсельхоза. Не знаю, применимо ли здесь это слово, но хотелось бы, чтобы на волне «хайпа» за этой проблемой McDonald's, не забыли про кучу других проблем, которые надо решать.
Меня очень сильно умиляют эти заголовки газет: «McDonald's не подходит казахское мясо». Давайте так: самому McDonald's вообще, откровенно говоря, плевать на казахское мясо. И он не покупает мясо. Можно иметь мясо, но не иметь котлет. Между мясом и котлетами тоже есть определенная цепочка, очень понятная и очень прозрачная.
Очень интересный кейс с McDonald's был в России, когда основное производство мяса именно для этих котлет находилось в Брянской области, а непосредственно котлеты выпускались — где бы вы думали? — в Калининграде. Для России это крупнейший европейский порт, где много экономических зон со льготами по налогам. Но самое главное, что туда приходят корабли с говядиной из Уругвая, Парагвая, Бразилии, Аргентины, Австралии, откуда угодно. То есть надо понимать, что в составе котлеты может находиться самое дешевое мясо.
— То есть необязательно от локального производителя?
— Конечно. Бизнес хочет произвести дешевле, продать дороже. И мы не можем его за это винить, поскольку это смысл его существования. Поэтому, действительно, схемы абсолютно разные, в них нет ничего криминального. Единственное к чему стремится бизнес, – это сократить свои издержки. Таким способом? Ради бога. У нас нет хорошего и устойчивого потока дешевой говядины из-за рубежа. В мире ничего не может сравниться по себестоимости с говядиной из Бразилии, потому что там круглый год скот пасется. Там по три урожая в год снимают. Мы в принципе физически по месту рождения не можем с ними конкурировать.
— Значит, дело не в казахстанском мясе, а в калькуляции, в деньгах?
— Абсолютно. Если они попадают в свою маржинальность, в свои затраты — они работают. Ничего личного. Никаких претензий к мясу. Я понимаю, что это очень не романтично и очень скучно, но это факт.
— И все-таки, воспользовавшись громким заголовком про уход McDonald’s, поговорим о проблемах нашего мяса.
— Еще немного добавлю про инвестиционный климат и рабочие места. Когда я прихожу в McDonald's, то всегда рассчитываю на одно и то же качество. И оно в целом меня удовлетворяет. Там достаточно широкая линейка была как здоровых продуктов: листья салата, овощи, шикарный кофе, так и продуктов, скажем так, «нездоровых», включая картошку фри и гамбургеры. Но больше всего мое внимание привлекало, кто стоит за прилавками, за жарочными поверхностями, кто жарит эту картошку фри. 90% — это были люди до 30 лет, которые на своей очень монотонной работе умудрялись работать с горящими глазами. Это та самая наша молодежь, для многих McDonald's был первым местом работы, а первое место работы — это очень важно. Там они учатся такому понятию, как рабочая этика. Я на него смотрю и понимаю: если он сейчас работает с таким усердием, понимая это разделение труда, то через 10, 20, 30 лет это будет очень продуктивный, осознанный, стремящийся ко всему новому гражданин. Стандарты работы в Макдоналдсе – это, повторюсь, мировые стандарты. То есть лучшие практики, подсмотренные где-то в Греции, может быть, во Франции, Италии, Испании — аккумулируются и распространяются по всем точкам McDonald's. Для нашей молодежи это лучший университет. И это действительно то, что меняло сознание молодежи, что не давало ей маргинализироваться. На их тренингах, обучении им показывали: "Вы – часть McDonald's. Также вы часть глобального мира, у вас нет никаких границ. Вы можете связаться со своими коллегами в любой стране мира». Поэтому Макдоналдс – это определенная школа. Может быть, даже секта, но в хорошем смысле слова. И в уходе McDonald's меня расстраивает этот факт. Что такого шикарного университета работоспособности — его просто не будет. Да, на его место придут другие, это факт. Свято место пусто не бывает. Придет к нам та же самая российская «Вкусно – и точка». Да, какое-то время они будут ехать на старых дрожжах, то есть на том фундаменте, который заложил McDonald's. Но однажды они исчерпают себя. И прилива крови, новой информации, новых идей, который раньше приходил со всей планеты Земля, уже не будет. Такое предприятие будет инкапсулировано и будет вариться в собственном соку. В уходе McDonald's из Казахстана это основная проблема.
— Вы с такой грустью об этом говорите. Но при этом у вас никаких прямых бизнес-интересов в закрытии McDonald's нет? Хочу проговорить это отдельно, потому что видел комментарии на уход McDonald's из России: «Вот, здорово, что уходят, это вредная еда», «Не будем жирными, как американцы, будем кушать свои пирожки». Поэтому здорово еще раз проговорить: McDonald's – это не просто какая-то забегаловка с вредной картошкой фри, это нечто большее.
— Это глобальное. Это то, что формирует мир XXI века. У вас всегда есть выбор: есть эту еду или нет, но вы знаете, что она присутствует на рынке. Самое главное - это наличие выбора. Я не имею никаких интересов в McDonald’s — к сожалению, наверное. Но я пытаюсь смотреть на ситуацию чуточку шире. Мы видим с вами гамбургер, а это только верхушка айсберга. А в основании этого айсберга, в подводной части — огромный труд тысяч и тысяч людей, которые, безусловно, найдут работу. Но вопрос — какой будет эта работа? McDonald's свято чтил трудовое законодательство, а в наших забегаловках, куда, возможно, перейдут эти работники, трудовое законодательство кто-то чтит? Мы понимаем, что для McDonald's недопустимо выдавать зарплату переводом на Kaspi или в конверте. Что у этих людей была социальная защищенность, был договор, в конце концов. Что в случае какого-то травматизма им выплачивалась полная страховка. Потому что, когда McDonald's выдавал свою франшизу тем людям, которые ее взяли, он это проговаривал буквально: «Хотите работать с McDonald’s — у вас нет варианта не соблюдать законодательство». Поэтому для меня McDonald's – это островок цивилизации.
Что касается наших закусочных, давайте откровенно посмотрим на чебурек или самсу. Ну, кто вас сказал, что самса или чебурек полезнее, чем гамбургер? Вы знаете, как замешивали этот фарш, как замешивали тесто? Я знаю, я в общепите тоже пять лет проработал. Хотите посмотреть, как вообще устроены стандарты по мясу? Это отдельная история. Чтобы увидеть, можно приехать в пять часов утра на любой базар — посмотреть, как хранится, как перезагружается, взвешивается мясо. Мы идем на базар, там это все красиво лежит, но какой путь прошло это мясо до прилавка, покрыто тайною за семью печатями. А в McDonald's было все прозрачно. Вот эта котлета получена из того теленка с той фермы, он родился такого-то числа от такой-то коровы. Вот это стандарты McDonald's.
Если попытаться спрогнозировать, что станет с этими помещениями, с этими людьми и оборудованием, то это огромные инвестиции на самом деле. Я не собираюсь сейчас обсуждать личность Боранбаева, но он инвестировал огромные деньги. Где он их взял, как заработал – вообще не мой вопрос. Но факт в том, что деньги потрачены, рабочие места созданы, налоги платились. А сейчас этого всего не будет. Придет кто-то другой на его место. Так устроен мир.
— Вы так экспертно рассуждаете о рынке мяса, что у аудитории может возникнуть вопрос, откуда такая осведомленность. Расскажете коротко о своей работе и компетенции?
— Последние шесть лет я контролирую и выстраиваю процессы выращивания мясных пород скота в одном агрохолдинге, расположенном в Северо-Казахстанской и Акмолинской областях? Под моим непосредственным управлением находится порядка 5 тысяч голов крупного рогатого скота абердин-ангусской и герефордской пород. История стада начинается в 2012 году, когда в Казахстане был объявлен мясной проект с достаточно громким названием «Целина 2.0». После определенного анализа правительство сказало: «У нас много пастбищ, а это самый дешевый корм в Казахстане в принципе, у нас огромные рынки сбыта – Китай, Россия, Узбекистан и страны Ближнего Востока, и почему бы нам не заняться развитием экспортного мясного потенциала?». Эта программа прорабатывалась с 2009 года и в полный рост пошла в 2012-м. Люди постарше наверняка помнят шум, который тогда был: «Ангусы и герефорды в Казахстане не выживут, лучшие породы у нас уже есть». Это позиция обывателя, который о скотоводстве в последний раз слышал в советские времена.
В 2022 году мы отметили 10 лет, как занимаемся мясным животноводством. Безусловно, это не такая маржинальная индустрия, как растениеводство – выращивание пшеницы и льна. Да, маржинальность меньше, но при этом есть ресурсы в виде пастбищ, соломы, зерноотходов, которые можно во что-то переработать и продать. И это «что-то» — для кого-то теленок, для кого-то откормленный бычок на мясокомбинат, а для кого-то мясо. Глубину переработки каждая компания принимает для себя сама.
Действительно, в 2010-2012 годах, когда принималась эта программа, не раз проговаривалось, что Казахстан исторически является такой точкой, где целая куча разных заболеваний. У нас есть природные очаги, например, чумы, сибирской язвы, про условный бруцеллез даже не говорим. Они являются для нас нормой просто потому, что мы здесь живем. Австралия, например, свободна от таких заболеваний, в Канаде тоже бруцеллеза нет. А у нас так получилось. Это то, что дано нам богом, но при этом человек для того и занимается своей работой, чтобы этими рисками управлять.
В целом вся программа по мясному животноводству была рассчитана на экспортные поставки для российского и китайского рынков. Но по мере ее развития выяснилось, что основным покупателем нашей казахстанской говядины оказался Узбекистан. Он за время своей независимости показал невероятный рост населения. Мало того, что это население выросло само по себе — оно еще стало богаче. Они, зарабатывая деньги условно в России, США, Казахстане, отправляют эти деньги семьям домой, и они покупают мясо.
При том, исторически сложилось так, что казахи, будучи кочевым народом, перед зимой свой скот сгоняли на ярмарки – в Оренбуржье, в Верном или где-то Ташкенте, чтобы в зиму входить с меньшим поголовьем. Скот продавался оседлым соседям – северным либо южным. Этой стратегии не одна сотня лет.
И внезапно оказалось, что да, Узбекистан готов покупать мясо, и рынок там огромный. Даже говорят, что узбеки умудряются заниматься реэкспортом наших бычков. Покупают у нас, докармливают, а потом отправляют в Афганистан. Их коммерческая жилка выше всяких похвал, они ищут любую возможность, где бы заработать. Просто потому, что страна удачно находится – у Казахстана и Афганистана нет общей границы.
Очень часто обыватели упрекают правительство, что не были достигнуты те или иные показатели. Я вам по секрету скажу, они не были достигнуты только потому, потому что у нас в 2014 году, если не ошибаюсь, случилась девальвация. То есть первый скот мы покупали при курсе 120-180 тенге за доллар, а последний уже по 420 тенге – в 2016-2018 годах.
Когда программа принималась, никто не рассчитывал, что национальная валюта упадет в три раза. Действительно, казахи приезжали в Северную Дакоту, Небраску, в Австралию и огромное количество скота оттуда завозили. И мы могли себе позволить купить любой скот, который нам приглянулся.
Я рассказываю, «откуда есть пошло» мясо в Казахстане. Давайте перенесемся на 10 лет назад — тогда мы были чистейшим импортером мяса. То есть ничего мы не производили, абсолютно. Ноль как есть. Сейчас у нас есть возможность экспортировать. То есть за 10 лет сформировалась отрасль, со своими стандартами, может быть не такими высокими, как у McDonald's, со своими правилами игры, со своим разделением труда по регионам. Но факт остается фактом: мясная отрасль состоялась. Да, она не такая красивая, как мы хотели на бумаге. Но люди работают, логистические маршруты отлажены, огромное количество скотовозов было куплено, огромное количество людей зимой при работе, особенно в растениеводческих регионах, где раньше зимой делать было нечего. Другое дело — одна из причин, по которой для нас сейчас закрыты рынки России и Китая, на которые мы рассчитывали, это ситуация с нашей ветеринарией.
— Вопрос о запрете на экспорт из страны крупного рогатого скота, бычков. Как обыватель, читаю и вижу в комментариях: «Ну, это же здорово, мясо останется в стране, его будет много и оно станет дешевле». Что не так с этой логикой?
— Технически на данный момент запрет на экспорт скота снят. Но внедрен механизм квотирования, расскажу о нем. Каждый сельхозтоваропроизводитель, занимающийся животноводством, имеет право отправить на экспорт 200 голов бычков. Если это откормочная площадка, то они имеют право отправить на экспорт 500 голов бычков. Всего квота по Республике Казахстан, выделенная до марта этого года, — 60 тысяч голов КРС и 120 тысяч голов мелкого рогатого скота.
В чем проблема с этой логикой? Да, сегодня мяса будет больше, да, цена упадет. А завтра производитель бычков скажет: «Мне в принципе неинтересно по такой цене заниматься животноводством». И перестанет им заниматься. И мы откатимся в 2010 год. Как я ранее говорил, это бизнес и ничего личного, как с приснопамятным McDonald’s. Задача государства – балансировать между интересами широких масс и интересами бизнеса, который создает продукт и рабочие места. Давайте на секундочку представим, что завтра экспорт нефти из Казахстана будет запрещен. Чисто теоретически, доводим до абсурда. Да, цены на бензин снизятся, да, перевозки станут дешевле. А сколько налогов недополучит государство от этого экспорта? Ведь весь наш экспорт, всё наполнение бюджета — сырьевое. А мне бы хотелось сказать, что в отличие от той же самой нефти ангусы – это черное золото Казахстана. Почему? Да потому, что они имеют свойство самовоспроизводиться. Нефть когда-нибудь закончится, и это факт. А вот если мы выстроим нормальную систему в животноводстве, то оно будет кормить не только нас, но еще и наших внуков и правнуков.
Если углубляться, то самым главным для производителей говядины или заводчиков бычков является цена. И именно экспорт может дать им желаемую цену, чтобы не просто оставаться на плаву, но инвестировать дальше деньги в свое развитие, чтобы поголовья становилось все больше и больше. Очевидно, что дорожают корма, солярка, ветпрепараты, дорожает практически все. Но отмечу, что за последние три года оптовая цена на мясо в живом весе практически не изменилась. Действительно, такой феномен есть, что мясо дорожает медленнее. Там достаточно длинная цепочка, из-за чего удорожание исходников отражается на себестоимости только через полгода-год. Другим решением могло бы быть внезапное увеличение покупательской способности в Казахстане. Представьте, если бы нас было не 20 млн человек, а 60 млн. При сохранении тех же темпов потребления говядины мы бы с удовольствием наполняли рынок, кормили высококачественным мясом, если бы росла покупательская способность и люди зарабатывали больше.
На тезис о том, что мясо дорогое, мне хочется ответить другим контраргументом: это не мясо дорогое, это мы бедные. Мясо априори не может быть «дорогим». Это самый легко усваиваемый белок с шикарными вкусовыми качествами. Может быть дешевой, наверное, рыба, выращенная в специальных бассейнах или аквариумах, может быть дешевой курица, свинина. Но когда мы говорим о таких продуктах, как говядина, конина, баранина, которые в целом нельзя слишком индустриализировать, нужны большие поля. В одном свинокомплексе может быть 100 тысяч голов, на птицефабрике — 1 миллион куриц на достаточно маленьком пространстве. С баранами, лошадьми и коровами такой фокус не пройдет. Плюс мы хотим хорошо платить работникам, которые все на местах — а в Астане, например, завтра обещают 35 градусов мороза.
В этом контексте экспорт является единственной такой палочкой-выручалочкой, которая позволит мясному животноводству не просто существовать, но и развиваться. Действительно, за последние 10 лет были сделаны огромные шаги как по внедрению самых передовых практик, заимствованных у США, Австралии и Канады, так и по изменению протоколов лечения и профилактики заболеваний. С 1990 по 2010 год отрасль чахла, сохла и почти сдохла. Действительно, большой скрепой для нашего народа является казахская белоголовая порода. В 2010 году она находилась практически на грани исчезновения. Проведенные правительством и уполномоченным органом правительства в лице Минсельхоза изменения в законодательстве, действительно, позволили спасти эту породу. Казахскую белоголовую спасли, она сейчас переживает второе рождение, завезли ангусов. А есть коровы, которых мы в 2012-м завезли годовалыми — они до сих пор живые. Они ходят с американским тавро, и мы находимся в Северном Казахстане, где завтра температура опускается до –36 градусов. Еще кто-нибудь скажет мне, что ангусы здесь не выживают? Не в ангусе дело, а в бизнес-процессах, которые ты используешь для обустройства комфорта животных при открытом методе содержания.
Еще раз: отрасль состоялась, и для дальнейшего ее развития необходимо все-таки открыть экспорт. Те 60 тысяч голов КРС, на которые сейчас выделили квоты… Для примера скажу, что в 2018 году Казахстан экспортировал порядка 180 тысяч голов крупного рогатого скота в Узбекистан. Это просто огромные цифры! За шесть лет до этого был нулевой экспорт, а теперь — 180 тысяч готовых одинаковых, однородных голов, на которые есть покупатель. В любом бизнесе самое главное — найти покупателя. У нас рядом огромный более чем 30-миллионный рынок. И мы не пользуемся этой возможностью.
Другим моментом было то, что мы, находясь в едином экономическом пространстве с Россией, не воспользовались ситуацией, когда рубль вырос. Приезжали люди из России и говорили: «Давайте мы купим у вас скот». Я смотрю на курс, действительно, это интересно, одно из наших хозяйств находится практически на границе с РФ. И мы не могли, потому что наш Минсельхоз, который много хорошего сделал, но отсутствие протоколов по определенным видам заболеваний не позволяет нам экспортировать скот. У нас наверное, где-то есть музей упущенных возможностей. И там среди экспонатов — не проданный в Россию скот. Да, сейчас рубль падает, но мы могли воспользоваться. У нас было восемь месяцев, чтобы фермер привлек в страну валютную выручку. Надо понимать, что эта валюта не осела бы где-то на Каймановых островах. Она попала бы непосредственно к фермеру. Который что-то улучшил бы, раздал премии, внедрил новые технологии. Этого не произошло. Про Китай и Россию мы сейчас можем забыть. А это огромные рынки. И за последние 10 лет для нас ни один новый рынок не открылся.
