Итоги года от The DairyNews Central Asia. Люди. События. Бизнес

Геннадий Зенченко, директор молочного завода КТ «Зенченко и К»:

Каким был 2023 год для вашей компании?

— Как и любой рабочий год сельхозника, он ничем не отличался. Честно сказать, год был тяжелый. Мы начинаем привыкать, что у нас засуха, и потом с надеждой живем, ожидая погодных условий. В этом году, конечно, сильно все сместилось. Мы были избалованы до этого, но пришлось еще раз проверить свои силы. Главное, что мы пережили этот год. Мы живые и крепкие.

Какое событие 2023 года оказало наибольшее влияние на вашу компанию?

— Влияния никто не оказывал. Из года в год мы строим планы, чтобы думать о будущем, о следующем годе. Это и развитие животноводства, и увеличение продуктивности нашего скота, в первую очередь. И увеличение производства молочной продукции.

По поводу ситуации с засухой, многие жалуются, что в этом году она была аномальной. Как на вашу компанию она повлияла?

— Меня, например, всегда пугает одно: если у уборочной кампании — хорошее начало, такого не может быть, понимаете? Всегда должно быть равновесие и то, что должно в году вылиться (дожди – прим. ред.), всегда выльется именно не в тот момент, когда тебе нужно.

Обидно было, что один-два дня пропустили, убрали 30% хлеба, и на нас нахлынули дожди, а работали по старой технологии через свал. И за счет этого у нас ровное зерно было, ровная влага, ровное качество. Знаете, в прошлом многие директора раньше начинали уборку, да, теряли по центнеру, по два, но заканчивали уборочную кампанию на 10 дней раньше. Да, проигрывали немножечко на урожае. Да, зеленый валили. Но не попадали в этот снег, не попадали в такие обильные дожди. Мы же должны понимать, что природа свое возьмет, если все лето у нас без дождей.

Вот у нас большое животноводство. И, чтобы укрепиться в плане кормовой базы, из года в года мы сеем лишних тысячу га кукурузы. Почему? Потому что нет стабильности урожая. Может быть 300, а может и 150. И я понимаю, что нашему хозяйству никто необходимый объем не даст, не продаст. Поэтому работаем наперед, в запас. Идем постоянно по животноводству, чтобы переходящие корма были.

Сейчас мы прорабатываем такой вопрос: взяли план 1300 га полива. Практически задачу выполнили: и линии кинуты, и поливальные установки установлены, и резервуары сделали, поэтому на следующий год у нас будет где-то 1900 га полива. Для нашей зоны это очень серьезное подспорье. Если для кого-то это выживание, то у нас это развитие. Потому что при нашем паритете земли, при том количестве удобрений, которое мы вносим, если мы хотя бы три раза хорошо прольем наши посевы, особенно кормовые, — это развитие люцерны, другие урожаи по кукурузе, силосу.

Живой пример: «Родина» получает на люцерне до 90 центнеров с га зеленой массы. А мы в этом году получили 30. Иван Адамович снял три урожая по 90, а мы – три урожая по 30. Поэтому было принято решение пойти на полив, это во-первых. Во-вторых, следим за технологиями. Таким образом сдвигаемся не на 50%, а на 20-30% из-за того, что у нас проблема с засухой. В-третьих, животноводство – это переработка масляничных культур. Думаем про масло – про очистку, розлив, реализацию. У нас есть реализационные точки по молоку, хотим через эти сети пустить и масло.

Сегодня прорабатывается вопрос расширения молочной переработки, уход в линейку из сыров и всего остального, потому что возникают проблемы реализации в летний период. Переизбыток. Значит, мы должны найти другую линейку и использовать это сырье, потому что сегодня до конца не решен вопрос производства молока в Казахстане, а уже возник вопрос реализации молока в стране. Я имею ввиду закуп молока.

Соответственно, идет расширение переработки. Линейка будет меняться, увеличиваться, наверное, около 10-12 тыс. тонн пойдут на переработку – на сыр. Это будет закладка на зимнее хранение молочной продукции.

Это планы на 2024 год?

— 2023 год нам дал толчок, куда мы должны направить себя, свое финансирование, чтобы все-таки взять основной курс на молочное производство. Сектор полеводства у нас занимает нишу 40%, а 60% — это животноводство. Соответственно, если сегодня мы востребованы на рынке, мы должны биться за свою нишу, но при этом вливать финансирование в расширение производства, улучшение качества и увеличение линейки молочной продукции. Вот такую планку себе ставим.
Серьезный вопрос – кадровый. Мы уже сегодня должны думать о том, кто завтра будет на этих рабочих местах, какие труженики. Поэтому, побывав в России, Германии, Нидерландах, я понял, нужно не ставить вопрос, как надоить молоко, как накормить корову, а познать у иностранных специалистов из практики, что у них происходило. Почему их сельские семейные хозяйства распадаются? Ответ один: молодежь не хочет продолжать бизнес своего отца, деда, прадеда. Стоит вопрос сокращения, однако уходить полностью в роботизацию тоже не очень правильно.

Роботам тоже нужен специалист высшей категории — не скотник, не доярка, а человек, который с компьютером на ты. И его надо привлечь к работе в сельской местности. Поэтому, если мы хотим дальше заниматься производством, нужно сегодня понимать, что будет завтра и как ты будешь продолжать это производство.
Самое главное – это люди, коллектив, с которым ты работаешь, который верит в тебя. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы завтра ты сказал: «Ребята, я закрываю это производство, мне 20 человек не нужно».

Вот это и есть то глобальное для меня, о чем я сегодня должен думать: сохранить коллектив, улучшить их социальную жизнь, чтобы мои работники понимали, что у них есть будущее, есть будущее в нашей стране.

Никто лучше человека, который живет в сельской местности, не расскажет, какие проблемы у нас существуют. Именно тот, кто живет вместе с людьми на одной территории, одну и тоже воду пьет, по одним и тем же дорогам ходит, водит своих детей и внуков в местную школу. Вот когда и твои дети будут ходить в эту же школу, ты будешь думать, как сделать так, чтобы дети получили достойное образование. Это и есть будущее не только Новоникольского, но и всего Казахстана.

Каким достижением 2023 года вы гордитесь больше всего?

— В этом году мы произвели молока на 6 тыс. тонн больше, чем в прошлом году. Радует, что работа, которую мы проводим, дает результаты. Поэтому выводы какие: теперь добиться не только валовки, но и роста производства молока на фуражную корову, увеличить производство молока от головы, а не от общего количества. Чтобы кормить не три головы, а одну, но доить то же количество молока. Это уже серьезный показатель.

Еще достижением считаю то, что в эту тяжелую ситуацию с уборочной кампанией мы наперед сработали. Весь коллектив отработал в идеале. Мы готовились к тому, что нагрузка на комбайны давно у нас пересчитана, где-то люди даже немножко недовольны, что не имеют высокий заработок, как в других хозяйствах, потому что у нас уборка не длится два месяца. У нас не очень высокая нагрузка на комбайн. За счет этого, наверное, у нас оперативно был решен вопрос уборочной кампании.

Что больше всего разочаровало в 2023 году?

— Я все-таки виню наше руководство, что мы не были готовы. Обидно становится, что при экспорте 3-5 млн тонн хлеба сегодня у нас возникли такие глобальные вопросы: мы оказались зависимы от зерна. Можно было ведь заранее вопросы порешать, вклиниться в эту тему, оформить договорные обязательства, чтобы наши фермеры не мучились, как сейчас это происходит.

Закуп зерна 2021 года лежит на хранении на элеваторах, которые были так необходимы, чтобы принять новый урожай. Зерно 2021 года закуплено по 90 тыс., на рынке существовала цена по 180 тыс., они не продавали его. И это зерно так и осталось лежать. Для чего эта структура создана? А потому что опять все упирается в статистику, никто не верит в цифры, опять все перестраховываются.

Мы для себя должны оставить лучшее зерно, а остальное по договорным обязательствам продать. Так мы еще и продать не можем. Одни говорят: виновата железная дорога, другие утверждают: подача. Железная дорога говорит: мы все даем. В конце концов кто страдает? Фермеры, которые не могут продать зерно в нужное время, чтобы вовремя закрыть кредитные вопросы.

Тогда на кого ложится нагрузка? На руководство страны. Они вовремя не принимают решения, идет банкротство, идет продажа хозяйств. Я не говорю, что повально, но крестьянину тяжело.

Поэтому разочарование было в том, что мы достигли роста в стране по молоку, и тут же встал вопрос: а куда это молоко девать? Оказались виноваты россияне, что с молоком зашли. А с торговлей так никто и не поработал. Сколько раз с трибуны говорил: «Ну, возьмите, покажите нашу казахстанскую продукцию, пусть ее на прилавке будет 30-40%, дайте местным товарам лучшие полки на входе, чтобы за ними уход был».

Вот живой пример в Беларуси: ценник сделан в виде белорусского флага. И любой покупатель видит, если это белорусский флаг, значит, эта продукция местная, из Беларуси.

Мы не можем этого сделать? Пусть 30-40% такого продукта будет, но мы будем всем нашим покупателям смотреть в глаза и говорить: «Это мы произвели». И торговым сетям сказать: «Не больше 5-10% должно быть на накрутку казахстанского продукта». Вот тогда виновата Россия не будет. А мы, вместо того чтобы разбираться со своими проблемами, в первую очередь ищем того, кто виноват.

Я слышал, что по регионам есть предложение: не надо ничего увеличивать, давайте в норму приведем статистику. Тогда мы поймем, куда нам направить деньги.
Приятно, что от аграриев пошел вопрос создания аграрного банка. Ведь правда до смешного доходит: мы поддерживаем, находим финансирование в стране, вытаскиваем с банкротства банки второго уровня, частникам отдаем по 200-300 млрд тенге каждый год для того, чтобы субсидировать кредитную ставку. Сделайте банк! Пусть лучше триллион отдать, но он будет работать постоянно, чем из года в год такие деньги тратить в частные структуры.

Понимаете, обидно становится. Я смотрел на фермеров, крестьян, ведь все хотят жить, работать, чего-то добиваться! Наверное, мы больше работаем на то, чтобы провести, галочку поставить. Понимаете, в чем в дело? Мы время теряем, а самое главное – мы теряем тружеников, жителей сельской местности.

У торговли сегодня планов нет. Она сегодня ни за закуп не отвечает, не планирует ничего. Из-за торговли наши производители не могут нормально существовать на рынке Казахстана. У себя дома мы никому не нужны. Торговая сеть – кто платит, тот и работает.

Никто не может разобрать качество продаваемого молока. Какое молоко должно быть: натуральное – ненатуральное. Нужно просто разобраться, никто же не говорит, что кого-то расстрелять или с рынка убрать.

Когда шло совещание (выездное совещание по развитию молочного животноводства 8 декабря – прим. ред.), я выступил принародно, все-таки весь Казахстан сегодня меня слышит: «Ответьте мне, почему сегодня в магазинах мы не видим, чтобы на каком-то молочном продукте было написано «восстановленное молоко», или это какой-то напиток?» Задаю вопрос кому в первую очередь? СЭС. СЭС: «Это не наш вопрос, это ветеринары». Ветеринары: «Это не наш, это торговля». Круг прошел, но никто не ответил. И чем дело кончилось? Ничем.

Любое совещание: люди, камеры, все пишут. Но прошло мероприятие, вы на карандаш возьмите, давайте все-таки ответим на эти вопросы. Много вопросов. Но надо все равно не опускать руки, надо добиваться, говорить, может прислушаются.

Я рад за наш северный Казахстан. Мы первыми в республике добились увеличения производства молока. Модель Северного Казахстана взяли за пример, чтобы распространить по всему Казахстану, хотя это тоже неправильно. Я всегда говорил, и многие подтверждают: Казахстан – это разные зоны, надо персонально к каждому региону подходить. Что сдвинулось за год? Вы слышали, что куда-то пошло? Вы слышали только одно: 100 ферм – 65 млрд тенге, насколько я помню. Сколько сделали? До сих пор прорабатывается вопрос…

С каким финансовым результатом вы завершили 2023 год? Соответствовал ли он вашим планам и ожиданиям?

— С финансами нормально все. Но это разве можно говорить? (смеется) Зарплаты платим людям вовремя, в срок. Премию даже раздали каждому работнику за заработанный рубль. От 98 тыс. до 130 тыс. паи раздали людям. Вот такой плохой год, понимаете. Я считаю, что сегодня показатель – это люди. Ни в коем случае меньше прошлого года не получили, а даже больше. Поэтому есть возможность сегодня увеличивать производство и покупать технику. И двигаться дальше без всяких проблем.

Что вы ждете от 2024 года? Какие цели ставите?

— Цели я вам сказал по 2024 году. Это глубокая переработка и, конечно, наше молочное направление развивать.

Какие тренды будут определять развитие молочной индустрии в Казахстане в 2024 году?

— Согласитесь, есть производство, а есть тренд. Тренд – это выборочно. Чтобы сегодня выйти на большое производство, нужно этим серьезно заниматься. Если, например, мы хотим развивать верблюжье молоко, значит, нужно проработать программу. Не для одного Зенченко, а именно для всего региона, в котором эти верблюды и должны по своей генетике жить. Я думаю, что нам сначала нужно завершить то, что мы начали. Наша проблема в том, что у нас то год мяса, то год молока, то год яиц...

Как вы оцениваете перспективу молочной отрасли Казахстана?

— Экспорт я не оцениваю никак. Знаете, мы не в той ситуации. Я еще раз говорю: пока мы так долго запрягаем, мы подтверждаем, что Россия у нас уже «закрывает» молоком. Слышали выступление, что та сторона юга ждет, когда из Киргизии молоко поступит? И наш большой сосед Китай очень сильно развивается в области молочного производства. Поэтому я еще раз говорю, если мы сегодня не защитим своих молочников на своем рынке, зачем нам про экспорт говорить вообще?
Раньше я думал о том, как бы привезти больше коров, чтобы больше молока надоить. Думал, это главное. Потом перестали принимать молоко. Я вспоминаю 1993-1997 годы, когда заводы перестали принимать молоко (а мы сейчас повторяем ту же проблему), молоко шло, молоковозы приходили, а просто сначала не рассчитывались, а потом перестали принимать. Чем дело кончилось? Вырезали скот.

Сейчас надо взяться за голову, посадить производителей молока-сырья конкретно, напротив - переработчиков и сказать: «Ребята, давайте раскроем карты, что в реалиях у нас есть». И вопрос уже решить по-другому. Квоту дать. Например, ты, Зенченко, должен 80% своего молока переработать, а 20% — должен закупить. Или ты – завод, который принимает сегодня российское молоко, я должен купить 80% казахстанского сырья, тогда ты разрешен, вот тебе квота на 20% российского дешевого.

Вот экспорт говядины. Китай приехал инспектировать хозяйства, смотреть. Для чего это все делается? Хоть бы кто-то посчитал, сколько у нас мяса. Кто мы для Китая? Для одной их провинции нашего мяса хватит на 20 дней, и все, у нас мяса не будет. Другая цель у китайцев, не нужно им мясо. Земли им нужны, понимаете. И мы давно об этом знаем. Но подается все так: рынок, рынок. Но что это за рынок, если мы своему соседу Китаю не можем отправить 3 млн тонн хлеба? Что такое для Китая 3 млн? Какое молоко, куда отправлять? Откуда оно возьмется? Вы возьмите объем по переработке. Что такое 2 млн тонн переработки вместе с сухим молоком? Вы посчитайте, мы кое-как с этой переработкой закрываем свое население. А говорим про 6 млн, которые хотим на экспорт отправить. Не бывает так.

Какие цели должны стать ключевыми для молочного бизнеса?

— Надо технологии рассматривать, чтобы было как можно меньше человеческого фактора. Но главное – нам нужно вырастить настоящее поколение преданных специалистов животноводства. Надо разобраться с квотами, которые мы даем на университеты, на академии, бесплатные квоты для сельчан. Нам надо воспитать поколение умнейших специалистов, которые смогут работать с техникой.

Какие пожелания коллегам в Новом году?

— Пожелание терпеть и ждать. Почему такое пожелание? Потому что очень тяжелая ситуация. Мы что-то сейчас должны делать. У нас осталось три месяца до нового аграрного года. Январь, февраль, март. Апрель — поехали. А у нас столько вопросов, которые еще нужно решать и решать. Да, тяжелый год, жутчайший, но надо все-таки верить в руководство страны. Мы встречаемся, мы обсуждаем, мы говорим. Верить в себя. Верить в то, что не бросят наших колхозников. Почему? Потому что это будет катастрофа, конечно.

Я желаю всем нашим аграриям, нашим сельхозникам беречь свой коллектив, сохранить свои хозяйства. А самое главное – мы, казахстанцы, казахи, должны любить себя, ценить, насколько мы мирный, дружественный народ. Как наши предки учили – помогать друг другу. Если мы восстановим помощь друг другу без корыстных целей, мы будем жить как одно.

Следующий год у нас - високосный. А високосный год всегда был трудный, но очень достойный, урожайный и в финансовом плане. Может быть, он и поможет выйти нам из этой ситуации и залечить раны.