Александр Малов: Наша задача - создать условия, когда в выигрыше сельхозтоваропроизводитель
- Российское зерно активно заходит на традиционные для Казахстана рынки сбыта - страны Центральной Азии. Возникает жесткая конкуренция. Чтобы ее выдержать, казахстанским производителям необходимо думать о повышении урожайности, чтобы снизить себестоимость своей продукции, а трейдерам - думать не только об удержании старых, но и открытии новых рынков. Где вы их видите? Китай, Иран? Какие факторы нам сейчас мешают работать там?
- Мы, Зерновой союз Казахстана, внимательно анализируем текущую ситуацию, - отметил Александр Малов. - Тут нам нужно посмотреть историю, проанализировать два-три года, чтобы понять сегодняшние тенденции. И что мы видим: да, Россия наращивает производство, и в последние несколько лет у нее очень хороший урожай. Это и определило присутствие российского зерна в Центральной Азии. Почему мы считаем этот регион традиционным рынком Казахстана: потому что географически не имеем выхода к морю и не можем выходить на мировой рынок. Морского порта у нас нет, если не считать Актау, но он все-таки дает нам возможность торговать с ограниченным числом Прикаспийских стран. При доставке в порты Черного или Балтийского морей все упирается в стоимость логистики - насколько это выгодно?
В 2022 году Казахстан собрал хороший урожай, естественно, мы активно отстаиваем свою долю на наших традиционных рынках - это Узбекистан, Таджикистан, Афганистан… Что касается Ирана, то в принципе он тоже традиционный для нас рынок сбыта.
- Но это сложный партнер: он то берет нашу пшеницу, то не берет, то берет наш ячмень, то не берет.
- С одной стороны, партнер это сложный, но с другой - если находишь там платежеспособного покупателя и логистическое решение по доставке груза, то этот рынок - премиальный. Иран готов платить больше, потому что страна ограничена большим числом санкций, а потребление большое в силу численности населения - 80 млн человек. Они готовы покупать и наш фураж, и нашу пшеницу.
- Насколько я знаю, практически весь наш ячмень идет туда.
- Да, от 80 до 90% нашего ячменя традиционно уходило в Иран. Но лет пять назад мы также начали наращивать поставки ячменя в Китай. К сожалению, в период пандемии все резко остановилось и только сейчас начинает опять набирать обороты. В текущем маркетинговом году Казахстан отгрузил в Китай порядка 250 тыс. тонн ячменя, но потенциал, конечно, намного выше.
- В чем сложности работы с Китаем сейчас?
- В том, что пока мы не можем грузить туда зерно зерновозами, доступны только более дорогие контейнерные перевозки. С одной стороны, Китай вроде как уже готов обсуждать с нами возможности отправки и перевалки разных видов культур - фуража, пшеницы, бобовых. С другой стороны, сейчас сам Казахстан в уникально сложной ситуации в смысле грузопотоков: они возросли не только зерновые, но и различные другие - уголь, руда и так далее. Что нам делать? Развивать пропускную способность. Мы смотрим с точки зрения своей отрасли, КТЖ - с точки зрения всех перевозок. Приоритеты им отдавать тоже сложно - кому больше, кому меньше. Для нас важно, чтобы мы имели доступ на те рынки, которые сейчас закрыты, но, возможно, вскоре откроются - это и Китай, и Иран.
Сколько может Китай от нас принять грузов? В принципе, в хороший год мы грузили разных видов культур до 700 тыс. тонн. Но можем вырасти и выше.
- В прошлом году сколько грузов туда ушло?
- Очень мало, совсем небольшие объемы. Но сегодня мы готовы грузить за сезон туда больше 1 млн тонн: развивается инфраструктура с китайской стороны, у нас пытаются тоже что-то сделать. Пропускная способность зависит от двух факторов: возможности приемки на стороне получателя и способности с нашей стороны обеспечить доставку. К сожалению, на сегодня там очень много разных грузов, и те пробки, которые были два года назад, создали плохой прецедент. Вагоны стояли по три-четыре месяца, а некоторые были развернуты обратно.
- Получается, КТЖ сейчас просто боится начинать работать с китайским направлением?
- Наверное, есть какие-то опасения, что могут опять возникнуть заторы. Но мы считаем, что надо начинать, пусть с небольших объемов. И постепенно нарастим. Это важно делать именно сейчас, потому что у нас большой урожай, у нас рекордные стоки на 1 марта. Плюс к нам заходит большой импорт зерна из России. Причем какая-то его часть идет неофициально, присутствуют «серые» схемы, как мы это называем. Боремся за то, чтобы эти процессы ограничить. Недавно были совещания у вице-премьера, но, к сожалению, пока не введены ограничения на поставки зерна из России автотранспортом. Мы поддерживаем такую меру, поскольку она позволит ограничить до 80% «серого» импорта. А железнодорожным транспортом в основном все завозится прозрачно, поэтому к такому импорту вопросов нет.
А вот автотранспортом можно везти что угодно и как угодно - взять его под контроль очень сложно. Так что решение по ограничению мы поддерживаем и надеемся, что оно заработает в ближайшее время. Это позволит нам сдержать импорт зерна из России. Но у нас в принципе на сегодня большой остаток зерна, и нам нужно его реализовывать.
- Куда? Есть реальные направления, по которым сегодня можно увеличить поставки?
- Реальных вариантов немного. Но мы надеемся, что постепенно поедет на экспорт высококачественная пшеница, которой у нас в этом сезоне 80% от урожая. Это значит, что у зерна протеин высокий, более 15%, клейковина выше 30%, и остальные показатели тоже высокие.
- Куда можно продать такой продукт? В Европу?
- Да, мы рассчитываем, что с мая этот процесс начнется, освободятся мощности в российских и грузинских Черноморских портах, где мы сможем занять какую-то долю, в Балтийских портах появятся возможности.
Мы встречались с группой инвесторов, которая планирует в Грузии строить инфраструктуру. Сейчас в порту Поти какая проблема: не железнодорожная, а именно портовая инфраструктура, особенно для зерновых грузов. Сейчас сформировался пул инвесторов, планирующих развитие портовой инфраструктуры в Грузии. Это бизнесмены не из Казахстана, но для нас важно то, что зерновой терминал предполагается к работе именно с казахстанским зерном. Если в течение двух лет план будет реализован, то у нас появится стабильный выход на экспорт зерна Черным морем. Эта инфраструктура будет ждать только казахстанское зерно.
- О каком объеме идет речь?
- Обсуждается мощность от 1 до 1,5 млн тонн в год. С одной стороны, это не так много, около 20% нашего экспорта, с другой - это важно для стабильности экспорта. В чем сейчас сложность: когда у нас маленький урожай, потенциал сбыта 6-7 млн тонн, включая муку в зерновом эквиваленте. Это мы можем продать на наши традиционные рынки. А при хорошем урожае объем производства возрастет, и нам нужны дополнительные рынки. Хорошо, если будет Иран. А если его нет, как в нынешнем году, то у нас появляется проблема.
Если бы не было проблем с поставками в Иран, Китай, Центральную Азию, то, как мы давали прогноз в сентябре 2022 года, 9 млн тонн бы спокойно экспортировали. В нынешних условиях, скорее всего, сможем отгрузить только 8,5 млн тонн. Но если постараться, то наш потенциал в этом сезоне - до 10 млн тонн.
Усугубило сложности то, что мы ожидали перетока из России порядка 1 млн тонн, а на сегодня зашло уже 2 млн. А сколько его будет по итогам всего маркетингового года, не знаем. Пока граница не закрыта, автотранспортом завозится ежедневно от 10 до 30 тыс. тонн.
- То есть около 400 тыс. тонн в месяц?
- Скорее всего, даже больше. Оценивать это сложно, потому что статистических данных нет. Есть только видео, когда мы видим бесконечную очередь фур на границе.
Но если смотреть на текущую ситуацию позитивно, то мое мнение такое: гораздо лучше, когда у нас много зерна, а не когда его мало. Элеваторы переживают, что они полные - но зато мощности загружены, люди работают. Логистика испытывает проблемы - вагонов не хватает, сложно отгружаться - но зато у всех есть работа. Сложно находить рынки сбыта - но мы ищем новые маршруты и находим их. Если посмотреть на цифры, то с сентября 2022-го по февраль 2023 года мы экспортировали достаточно большие объемы - больше, чем в засушливый год. Это позитивная информация - значит, бизнес развивается.
Вообще, наша задача - создать условия, когда в выигрыше сельхозтоваропроизводитель. Если это так, то мы помогаем ему довезти его продукцию до мировых рынков.
- То есть чем стабильнее работает трейдинг, тем выше цена на рынке, поскольку не остается лишних запасов. А чем дороже сельхозпродукция, тем лучше себя чувствуют фермеры.
- Да, у нас сегодня производители достаточно грамотные, достаточно информированные. Поэтому когда говорят, что трейдеры зажимают сельхозтоваропроизводителей, это неправда. Фермеры прекрасно владеют ситуацией на рынке, поэтому наша задача - не занизить цену, а дать справедливую. Когда рынок производителя, рынок трейдера, рынок переработчика находится в свободных условиях, тогда достигается результат на 100%. А вот когда в чью-то сторону баланс пересматривается, появляется неконкурентное преимущество. И вот этого нельзя допускать.
- Тут главное, чтобы государство не вмешивалось, вводя ненужные ограничения, и не нарушало этот баланс.
- Да, и очень хорошо, что мы не ввели каких-то ограничений осенью, которые бы повлияли в целом на нынешний маркетинговый год. Мы видим, что рынок способен регулировать себя сам. Свободный рынок дает возможность лучше и качественнее продавать продукцию. Верим, что Казахстан и далее будет занимать достойное место в числе основных мировых экспортеров зерна. На сегодня мы занимаем седьмую строчку и будем ее удерживать дальше, активно присутствуя на мировых рынках.
Источник фото: eldala.kz
