Ищем выход

С.БУНТМАН: Добрый вечер. Нателла Болтянская в отпуске, потому в студии Сергей Бунтман, я воспользовался случаем поискать выход. У нас в гостях Константин Бабкин, президент Российского союза производителей сельхозтехники, председатель Совета директоров ЗАО «Новое сотрудничество», совладелец завода «Россельмаш» и лидер «Партии дела».

Вступление России в ВТО чревато последствиями - кто считает, что это радужные последствия, кто считает, что будет сложно, кто говорит, что это может привести если не к катастрофе, то к сложностям для отрасли, что из себя представляет сельское хозяйство сейчас, современное, на 2012 год? Что у нас есть, что не стало, где мы конкурентоспособны, а где нет.

К.БАБКИН: Если широкими мазками обрисовать, то в 80-е гг., еще при СССР, РСФСР производила 117 млн тонн зерна. В этом году - 70, в прошлом 90, - значительное падение. В отношении мяса производили 10 млн. тонн, сейчас производим около 7. Молока было 55, сейчас 35, - то есть, примерно на 30% по всем позициям наше сельское хозяйство отстает от ранее достигнутых показателей. Хотя за эти 20 лет в мире сельское хозяйство очень сильно развивалось. В западной Европе на 60% вырос объем производства продовольствия, в Африке в 4 раза, в Южной Америке в два, в Азии очень сильно – тоже раза в два. А мы просели на 30%.

Радует то, что мы еще более или менее сохраняем производство, есть страны бывшего СССР, которые в два раза просели – Прибалтика. Киргизия, Украина.

С.БУНТМАН: Прибалтика тоже?

К.БАБКИН: Все осень сильно просело, задавлено порошком из Голландии, Европы.

С.БУНТМАН: Это было до вступления в ЕС, или это фактор интеграции?

К.БАБКИН: Фактор интеграции – открытие рынка. Раньше прибалты производили молоко, продавали в Россию, сейчас Россия закрыта для них, и там шла так называемая адаптация Восточной Европы к вступлению в ВТО, и субсидировалось сокращение производства. То есть, фермерам выдавали деньги за то, что они сокращают объем производства молока, мяса, зерна.

С.БУНТМАН: Россия ни в какое ЕС не вступала и до вступления в ВТО просела – за счет чего, что произошло? Какие количественные и качественные были изменения?

К.БАБКИН: Сельское хозяйство не уникальная отрасль. Вся экономика зависит от экономической политики. У нас проседание есть и в машиностроении и вообще в промышленности, тракторов мы производили 200 тысяч в год, сейчас – полторы тысячи. Там вообще катастрофа, что такое экономическая политика? – это высокие кредиты, субсидии для сельского хозяйства в десятки раз меньшие, чем в странах запада. 40% доходов фермеров в Европе – это дотации из бюджета. В России это составляет несколько процентов, 1-2-3% дохода фермера – дотации из бюджета. При этом рынок России открыт им нашему крестьянину говорят - ну, конкурируй, производи свое молоко.

С.БУНТМАН: Это без ВТО?

К.БАБКИН: Ну, как - вступление в ВТО было стратегической генеральной линией политики.

С.БУНТМАН: То есть, шла подготовка во время всех этих долгих, мучительных переговоров, в сельском хозяйстве шла психологическая подготовка?

К.БАБКИН: Да. 18 лет мы вели переговоры и 18 лет нам ставили все новые и новые условия, и мы постепенно повышали цены на сырье, открывали рынок, снижали дотации селу, повышали налоги постепенно произошла адаптация к вступлению в ВТО. То есть, сокращение объемов производства. Основные решения по вступлению в ВТО были приняты еще ранее, в начале 2000-х годов, - радикальное открытие рынка. В августе, когда мы вступили, только 320 пошлин было снято. Это не так много, но все равно чувствительно.

То есть, главное это не вступление в ВТО, а экономическая полтика, которая преследует цели не развития производства, а абстрактные: вступить в ВТО, побороть инфляцию, создать огромный Стабфонд. Соответственно, объемы производства, развитие села выпадают из фокуса внимания правительства и результаты налицо.

С.БУНТМАН: Как это выражается конкретно? На примере чего угодно? Таких хлебных мест, как Волга, Ростовская область – что там происходит? Вы говорили о снижении производства тракторов, назвав его катастрофическим, - почему это происходит? Нет потребности?

К.БАБКИН: Если кратко говорить – это неравные условия конкуренции. В Смоленской области я был, ездил по деревням, у меня знакомый бывший председатель колхоза, сейчас занимается охотой, - все заброшено. Заброшенные фермы, поля, деревни. Стоят дома с печами – люди уехали, покинули деревни, потому что производство молока и мяса невыгодно. Допустим, человек содержит корову, вложил в нее труд, деньги, пришел на рынок ее продавать, а ему говорят – голландская корова стоит в два раза дешевле, чем твоя. Ты не сможешь возместить свои затраты, мы купим голландскую корову. Потому что в голландскую корову вложены субсидии, поддержка экспорта, от голландской коровы никакой защиты рынка нет, соответственно, у нас половина продовольствия на наших прилавках привезены из-за рубежа.

Если говорить про сельхозтехнику – у «Россельмаша» производство находится в России и в Канаде. В Канаде «Россельмаш» 4 года назад приобрел производство. За 4 года нам удалось там удвоить объемы производства. В России объем производства стагнирует.

С.БУНТМАН: А почему такой спрос в Канаде?

К.БАБКИН: Неравные условия конкуренции. В России кредит 15% годовых, в Канаде - 2% годовых. Электричество в Канаде в два раза дешевле стоит, чем в России для «Россельмаша» достается. Налоги ниже, огромная поддержка экспорта: если ты вывозишь трактор из Канады, тебе дают субсидию, кредит.

С.БУНТМАН: А куда они вывозят?

К.БАБКИН: Мы продаем примерно 20% тракторов в Канаду, 40% в США, 25% в страны бывшего СССР, а остаток в Южную Америку и Австралию. То есть, неравные условия конкуренции. И здесь вступление в ВТО для «Россельмаша» дает только негативные новости. Чем нас правительство порадовало в этом году? - была снижена пошлина на ввоз комбайнов - на новые в три раза, на бывшие в употреблении в 5 раз. Были сняты субсидии кредитных ставок крестьянам на приобретение техники – раньше в какой-то мере облегчали их приобретение, сейчас эта программа завершена. И был нанесен удар по сельскому хозяйству – были сняты пошлины на ввоз свинины, риса, молока. Соответственно, крестьяне получили удар – в первые полгода они вообще пребывали в состоянии шока и сбыт сельхозтехники очень сильно просел.

Сейчас обсуждаются какие-то программы компенсации поддержки сельхозмашиностроения, но прошу обратить внимание, что вступление в ВТО было подписано год назад, в декабре, сейчас только эти меры поддержки обсуждаются. Когда они заработают, вообще непонятно.

То есть, в Канаде, или в разумных странах запада правительство поддерживает своего производителя, создание рабочих мест это основной приоритет экономической политики, но в России другие приоритеты.

С.БУНТМАН: Вы производите в Канаде то же, что и в России? Насколько конкурентна ваша продукция здесь?

К.БАБКИН: Я перечислил нечеловеческие условия, в которых работают российские производители - я считаю, нечеловеческие. И до сих пор в России находятся 63 производителя сельхозтехники. 63 предприятия, основным видом деятельности которых является производство машин для села. И если эти компании выжили, если их продукция до сих пор продается, значит, они супер-конкурентоспособны, значит, крестьяне доверяют им и применяют эту технику. «Россельмаш» продает свои комбайны в 27 стран мира – это республики бывшего СССР, Восточная Европа - Венгрия. Польша, в Турцию продали партию машин в этом году, в Китай продали. То есть, техника отличная, востребованная, мы умеем ее делать и совершенствовать. Но главное – экономическая политика, - боюсь показаться занудой. Машины востребованы - 30 комбайнов продали в Северную Америку в этом году.

С.БУНТМАН: Пришла ЧСМС: «В нашем хозяйстве 5 комбайнов. Все американские. В соседнем - «Россельмаша». Это все равно, что сравнивать «Жигули» с «Фордом» - российские берут только из-за того, что их дают по лизингу. И дальше вопрос - ездите ли вы на отечественном автомобиле». Кстати, в автомобиле строении в последнее время были предприняты действенные усилия. Но вот такой вопрос.

К.БАБКИН: Государство проводило сравнительное испытание комбайнов. На них победила техника «Россельмаша» - и по экономии топлива, по производительности, по экономическим показателям – есть официальные данные. Оставляю такую позицию на совести автора.

С.БУНТМАН: «В Америку продаете дороже или дешевле?» - Таня. К.БАБКИН: Примерно на той же рентабельности продаем. Единственное – туда надо 15 тысяч долларов доложить, чтобы туда довезти комбайн, - получается подороже.

С.БУНТМАН: Несколько вопросов о «Россельмаше» и Лукашенко - он заявил, что договорился на правительственном уровне о выкупе «Россельмаша» у собственника и объединении с «Гомсельмашем» для выпуска современных белорусских комбайнов взамен морально устаревших моделей.

К.БАБКИН: Нам льстит внимание президента Белоруссии, но тут ситуация такая – они с этой идеей уже год выходят периодически с сообщениями. Мы сказали – приезжайте, обсудим, о чем речь. Приезжали, обсуждали, предложение такое: объединим два завода в одну структуру, 50 на 50. Вопрос: кто будет управлять в такой ситуации? – будем по очереди: год управляете вы, год – мы. Мы говорим – это нереально, невозможно. Мы сказали – есть деньги, давайте, можем обсудить, можем продать бизнес, но дешево он стоить не будет - это развитая, успешная компания, работающая на многих рынках. Пока конкретных рабочих предложений мы не видели, Поступят – обсудим.

С.БУНТМАН: При таком сокращении производителей, что можно сделать? Вы видите потенциальный рынок внутри России? В чем вы видите перспективы? Вы говорили о тяжелом положении сельского хозяйства в России. С чего начинать?

К.БАБКИН: У России огромный потенциал. Вот сейчас прошла выставка «Агросалон», она получилась у нас третьей в мире по объему используемых площадей, по размеру представленной техники - третья в мире после германской и французской. Это говорит о большом внимании - инвесторы российские и зарубежные верят в Россию, видят в ней огромный потенциал. Я тоже верю и вижу в российском сельском хозяйстве и машиностроении огромный потенциал.

В чем он заключен? - в России 40 млн. гектаров заброшены – ранее обрабатывались, теперь не обрабатываются, чтобы представить – германия - 37 млн. гектаров – вся суша, дороги и города. Германия - огромная аграрная держава. Нам доступны передовые технологии, можно наращивать не только объемы за счет экстенсивного расширения, возвращения старых земель в оборот, но и можно наращивать урожайность в два и в три раза.

Есть люди, которые хотят работать на селе и есть рынок. В мире миллиард людей голодает, есть спрос, Россия может поставлять продукцию. Во-первых, наращивать собственное потребление за счет развития животноводства, во-вторых, стараться завоевать новые рынки – за счет поддержки экспорта, за счет политических усилий. Мы подсчитывали, и объективные данные позволяют в России выращивать около 300 млн. тонн зерна, для этого у нас все есть – технологии, земли.

С.БУНТМАН: Это уровень СССР?

К.БАБКИН: Россия выращивала максимум 120. Во всем мире сельское хозяйство выросло примерно в два раза, почему мы не можем повторить и превзойти эти показатели? Если будет разумная экономическая политика, направленная на поддержку производства, то остальное все есть. И все это видят, инвесторы, все присутствуют здесь производители сельхозтехники, и верят, что когда-то это произойдет – такой бурный рост.

С.БУНТМАН: Может быть, когда-то и произойдет. Как поддержать производителей? Уезжают не только потому, что есть трудности, вообще сельскохозяйственный труд это какой-то не тот труд, к которому стремятся люди. Думаю, что он наиболее преемственный, пили можно на новом месте построить? Можно заинтересовать человека крестьянским трудом?

К.БАБКИН: Есть люди, которые живут на селе и сидят без работы – им нужно дать работу.

С.БУНТМАН: Они готовы заниматься этим трудом тяжелым, при всех новых технологиях?

К.БАБКИН: Так они им и занимаются. Сейчас у них нет возможности заниматься им рентабельно - за счет неравных условий конкуренции. И второй момент – сейчас сельское хозяйство во многих сегментах индустриализировано, огромные птицефабрики, свинокомплексы, - ничем не отличается работа от работы на любом авиастроительном предприятии. И третий момент - современная сельхозтехника – можно посмотреть на выставке, - там едешь как в иномарке: кондиционер, стереосистема.

С.БУНТМАН: И в ваших тоже?

К.БАБКИН: Конечно. Климат-контроль, три компьютера в комбайне, спутниковая навигация, с которой надо уметь обращаться. То есть, это сегодня интеллектуальный, приятный труд, ничем не отличается от труда многих видов городских профессий.

С.БУНТМАН: Прервемся на новости и вернемся в студию.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Продолжаем программу. Что такое «Новое содружество»?

К.БАБКИН: Это холдинг. У нас два направления развития - сельхозмашиностроение и производство краски - это холдинговая структура.

С.БУНТМАН: И сразу насчет «Партии дела».

К.БАБКИН: Мы создали партию два года назад, получили отказ в регистрации на основании придирок к документам. Сейчас будем созывать съезд, 31 октября, через несколько дней, и по новой подавать документы на регистрацию, по новым правилам.

Основная идея партия - надо в первую очередь менять экономическую политику, идея состоит в том, что сегодня страна идет по пути деиндустриализации, сокращения объемов производства, сокращения количества рабочих мест, это путь в никуда. У нас есть предложения по развитию, по созданию условий для динамичного роста во всех отраслях экономики для производства, и будем делиться этим секретом и добиваться его выполнения.

Например, для сельского хозяйства будем требовать предоставления условий крестьянам, чтобы они могли проявить себя и в несколько раз увеличили объем производства.

С.БУНТМАН: То есть, дать возможность тем, кто хочет, заниматься этой работой и заниматься ею по-человечески и рентабельно.

К.БАБКИН: Совершенно верно. Это основная идея.

С.БУНТМАН: Вас спрашивают про сервис - вы обслуживаете ту технику, которую производите? Насколько доступно ваше обслуживание?

К.БАБКИН: В конкурентоспособности техники, ее привлекательности, три момента важны в одинаковой степени – это сам продукт, качественный, производительный, привлекательный комбайн или другая машина. Второе – сервис, насколько он доступен, качественен и скор и третий момент – финансирование. На каких условиях вы можете эту технику предоставить с отсрочкой платежа, какие проценты, залоги.

Без сервиса сейчас не продается ничего – у нас на всей территории страны работают дилеры, и по нормативам, а они выполняются, в течение суток любая поломка должна быть устранена, машина должна вернуться в работу. И через дилеров мы продаем технику и в другие страны, - это независимые компании. Которые не принадлежат «Россельмашу», это местные предприниматели. Которые занимаются этим делом.

В отношении финансирования сложнее - ну да, иногда лизинг государственный помогает, но в целом высокие кредитные ставки усложняют нам жизнь.

С.БУНТМАН: То есть, вы никак с помощью других компенсаций не можете эти ставки снизить? Ни за счет ассоциированных и аффилированных банков, как это делают иногда автомобильные дилеры? Здесь нельзя выкрутиться?

К.БАБКИН: В России кредит стоит 12% годовых, и все, никуда.

С.БУНТМАН: И опять мы упираемся в государственную политику и в изменение государственной политики. Максим из Ярославля: «Какую конъюнктуру нам предстоит наблюдать в сельскохозяйственном секторе в ближайшие 5 лет, какие сценарии вам кажутся наиболее вероятными?» Вероятный сценарий – это меры, которые надо принять прямо сейчас. Если не принимать мер, что будет в ближайшие пять лет?

К.БАБКИН: Сейчас принята программа развития села, госпрограмма до 2020 года на 8 лет. По ней предусмотрено небольшое финансирование, и рост заложен 2,5% в год. Государство говорит: будем вас поддерживать, растите бешеными темпами на 2,5% в год. Это к 2020 году мы еще даже не достигнем показателей РФ.

С.БУНТМАН: Ну, все-таки рост.

К.БАБКИН: Да, дай бог. Правда, предыдущая программа не была выполнена и за это никто не понес наказания. Поэтому если роста не будет, я лично не удивлюсь. Но это наиболее вероятный сценарий: будет наблюдаться то рост, то падение - урожай, засуха, неурожай, - то есть, непредсказуемо, в каких условиях мы и живем, в принципе, последние 20 лет.

С.БУНТМАН: Знаете, сколько я помню программ развития сельского хозяйства? Как родился, их принимали каждую пятилетку.

К.БАБКИН: Ну да, в советское время сельское хозяйство тоже было проблемной отраслью.

С.БУНТМАН: Укрупнения, разукрупнение, совхозы, совнархозы, химизация, интенсификация, - все было.

К.БАБКИН: Была плохая политика, а стала еще хуже – исчезли десятки тысяч деревень, сократились объемы производства и стало еще хуже. А возможен бурный рост.

С.БУНТМАН: За счет чего возможен бурный рост? Когда говорят о финансировании, важен не объем финансирования, а структура, вектор финансирования.

К.БАБКИН: Совершенно верно.

С.БУНТМАН: Вы бы что предложили? Вот вам дали те же деньги, что по программе – как бы вы их вкладывали?

К.БАБКИН: Пройдусь по современному методу финансирования. Сейчас и по жизни, и в этой программе на ближайшие годы, написано, сколько будем тратить, - как тратить, не написано, - как захочет чиновник, так и потратит. И в чем это выражается? Вот взять Волгоградскую область и республику Татарстан: с одинаковыми посевными площадями в 11 раз уровень дотации в пользу Татарстана. И такие же диспропорции между различными регионами – буквально в разы различается уровень поддержки. Это между регионами. А между хозяйствами – в тысячу раз. Одно хозяйство получает огромные субсидии, другое вообще никогда не получало. Как надо делать? - как делается в развитых странах – субсидии распределяются по четким правилам: произвел одну голову скота – получи сто рублей, определенную поддержку. Должна быть программа страхования урожая. Если в районе засуха, крестьянин должен знать, что он все равно получит доход – государство его поддержит.

С.БУНТМАН: Это проблема форс-мажора, а не его безделья, то есть, зависимость от труда.

К.БАБКИН: Главное – предсказуемость финансовая должна быть. Крестьянин должен знать, что если он выстроит правильно политику, будет применять правильные технологии, он все равно не разорится. А сейчас ему никто ничего не гарантирует – может, получишь субсидии, а может и нет. Разоришься – тебя никто не поддержит. Если засуха - все, переезжай в город. То есть, коррупция и полная непредсказуемость - с этим всем надо бороться. И защищать рынок надо. Если дотации голландцу это 40% его дохода, значит, надо либо ставить пошлину на границе в размере 40%, которая компенсирует неравную конкуренцию, либо выделять огромные субсидии, как в Голландии, хотя я не думаю, что это правильный путь. Все-таки защита рынка более проста и понятна.

С.БУНТМАН: Нужны ли особые банки, создание государственных систем кредитов и страхования?

К.БАБКИН: Я не считаю, что нужны особые банки. Это можно сделать с помощью государственной политики. Дешевые кредиты важны для всей экономики. Сейчас Центробанк опять поднял учетную ставку, опять подорожают кредиты. И вообще задача снизить банковский процент, стоимость кредита, у нас в России никогда не ставилась – ни правительством, ни президентом, ни Центробанком. С.БУНТМАН: Сейчас еще кивают на кризис вселенский экономический, поэтому ничего не надо снижать, никакой ставки.

К.БАБКИН: Ну да. Ценам на сельхозтехнику нельзя расти, на молоко, ценам на зерно нельзя расти – если что, закроем экспорт, а вот цены на бензин можно повышать без проблем, на кредиты можно повышать без проблем. Все делается для того, чтобы у нас усиливалась сырьевая зависимость.

С.БУНТМАН: А может, просто считается, что сельское хозяйство должно в принципе быть, какие-то люди должны быть в этом заняты, но у меня нет ощущения, что есть интерес, - не только к сельскому хозяйству. Кроме энергетического сектора у меня нет ощущения, что есть подлинный интерес к развитию.

К.БАБКИН: Со стороны правительства, вы имеете в виду?

С.БУНТМАН: Со стороны государства. У меня нет такого ощущения.

К.БАБКИН: И у меня такого ощущения нет. Стойкое убеждение, что лишь бы не шумели. Зерно это не совсем еда. Стоимость зерна в буханке хлеба составляет около 10%. Остальное – бензин, смолоть муку, перевезти, поставить на прилавок, включить свет - 18% энергии. Налоги, услуги продавцов. Так вот правительство борется с ценой на зерно, тем самым отнимая деньги у крестьян и не борется с ценой бензина, электричества, которое в два раза выше, чем в Канаде, не снижает налоги, не снижает процентные ставки, не следит за монопольными делами в сетях торговых. Здесь всем можно получать большие доходы, а крестьянам необязательно - лишь бы теплились и не бунтовали. Я считаю, что это неправильная политика.

С.БУНТМАН: В правительстве есть соответствующее министерство – какова его роль нынешняя и какая должна быть в развитии сельского хозяйства?

К.БАБКИН: Главная задача сейчас Минсельхоза - распределение субсидий. Минсельхоз должен все-таки задавать политику, идеологию развития сельского хозяйства, должен говорить, какие культуры мы будем развивать, ставить количественные цели и бороться за их реализацию.

С.БУНТМАН: Должна быть сельскохозяйственная стратегия?

К.БАБКИН: Да, нужна стратегия: сколько вузы должны выпустить специалистов, каких, какие рынки нам предстоит завоевать, в каких странах вести переговоры, какую экспортную поддержку выделить, в какой форме, - но пока этого ничего нет.

С.БУНТМАН: Вы говорили, что современное сельхозпроизводство может быть высокотехнологично, вполне культурное, - если общим словом. Но при этом люди должны жить, у них должны быть дороги, и так далее. Здесь государство должно принимать участие? Ольга: «Государство должно построить крестьянам жилье, как в Германии, а крестьяне расплачивались бы продукцией. Тогда часть горожан уедет из города». Такие проблемы, как школы, дороги, - что здесь, должна быть на селе современная социальная структура?

К.БАБКИН: Должна быть, конечно.

С.БУНТМАН: Существуют ли объективные рычаги у государства, это возможно сделать, есть такой опыт?

К.БАБКИН: Есть, конечно. Государство строит дороги и должно строить их гораздо больше. Содержать дорогу – дело государства. Поддерживать школу и медицинские учреждения – государственная задача. Сейчас идет сокращение этих учреждений в сельской местности – нельзя этого допускать. Но жилье строить не надо. Если будет рентабельное производство, если будут работать хозяйство, то как следствие, появится и жилье.

С.БУНТМАН: Еще вопрос о региональных властях и региональных структурах. У меня ощущение, что во многих областях, краях и республиках, сельское хозяйство среди приоритетов на 125-м месте. К.БАБКИН: Есть регионы, где сельское хозяйство находится в фокусе – это Белгородская область, Татарстан, в Ростове уделяют внимание развитию села, и мы видим там результаты. Но есть регионы, где вообще никакой аграрной политики нет, есть полная коррупция и непредсказуемость видов поддержки, или вообще ее отсутствие. Конечно, строить дороги и следить за тем, чтобы поддерживалась комфортная жизнь на селе – содержать медицинские учреждения, школы, - это как раз задача региональных властей. А задача федерального правительства – создать условия для рентабельной работы, выстроить федеральную аграрную политику.

С.БУНТМАН: А нюансы этих условий? От региона к региону разные сельскохозяйственные условия.

К.БАБКИН: Я считаю, что в Российской Федерации должен быть единый рынок. Выгодно выращивать в Ростове пшеницу – выращивают пшеницу. Если в Смоленской области есть условия для развития мясомолочного животноводства - пусть этим занимаются, - тем, что наиболее рентабельно.

В США штату или регионам запрещено поддерживать производство какого-то конкретного продукта на своей территории. Выгодно – выращивай, невыгодно – не выращивай. Соответственно, на юге выращивают хлопок и арахис, а на севере – молоко. Здесь все регулирует рентабельность. Но федеральное правительство говорит: у нас обязательно будет выгодно выращивать и арахис, и хлопок, и молоко. И оно защищает своих. Есть два штата, вернее, провинция в Канаде, Ванкувер и соседний штат в США, - там цена на молоко в полтора раза отличается. Американцы защищают своих производителей молока, хотя, казалось бы, там ВТО, общий рынок, канадо-американская дружба.

С.БУНТМАН: Это федералы?

К.БАБКИН: Да, федералы пошлиной защищают.

С.БУНТМАН: То есть, поддерживают разнообразие продукции. А у нас должен быть весь набор продуктов?

К.БАБКИН: Да. Они строят определенную политику: каким-то культурам мы обеспечиваем рентабельность при любых условиях, - если вы вложились в производство арахиса, вы все равно получите доходы. Но если начнешь выращивать бананы в Северной Америке, тут федеральное правительство скажет: это мы не будем страховать и субсидировать, потому что бананы мы везем из Африки. Все равно какие-то ориентиры федеральное правительство ставит.

С.БУНТМАН: Сельхозстратегия общая должна быть?

К.БАБКИН: да. А фермеру предоставлена свобода, что выращивать и куда вкладывать.

С.БУНТМАН: Алексей вам дает совет: «Для увеличения продаж «Россельмаш» мог бы выпустить евробонд по 8-9% и продавать технику в рассрочку, товарный кредит под те же 12-13%».

К.БАБКИН: Евробонд выпустить? Нам не нужно сегодня привлекать деньги. Хотя хорошая идея, она периодически всплывает – выпустить евробонды, выпустить акции на рынок, продать их. Но это один из инструментов, который на кредитные ставки в России никак не повлияет. Мы сможем предоставить только под 15% годовых кредиты потребителям – пока существует такая современная банковская политика.

С.БУНТМАН: Очень много толковых вопросов слушателей: «От непогодных условий сельское хозяйство может страховаться деривативами, как в других развитых странах» - есть заинтересованность конкретная. Была бы такая же на государственном уровне. Наверное. Надо конкретно размышлять о проблемах, выстраивать стратегию и наметить четкие пути.

К.БАБКИН: Никто не написал СМС, что не верит, что в России можно производить гораздо больше сельхозпродукции? Все верят.

С.БУНТМАН: На самом деле верят. Не верят, что кто-то этим займется. А то, что можно – верят. Спасибо вам большое. Очень интересная, важная тема. И этой темой стоит заниматься.

К.БАБКИН: Спасибо вам.